«В России есть несколько параллельных юридических рынков, которые не пересекаются»

В интервью LEXPRO Ирина Гребнева, управляющий партнер новосибирской юридической компании «Лэнд», рассказала, как пришла в юрбизнес, зависят ли региональные юрфирмы от заказов из Москвы, почему ее компания была создана в форме ОАО, а также о том, что в России нет единого рынка юридических услуг.

- Как вы решили заняться юридическим бизнесом?

- Так жизнь сложилась. Мне повезло оказаться среди очень умных, можно сказать гениальных людей. В 1998 году я устроилась восемнадцатым сотрудником в финансовую компанию  «Лэнд», шеф которой тогда сказал, что, наверное, сможет найти работу для 25-30 человек. Он ошибся: со временем их стало больше 10 тысяч. Я удачно вписалась в эту команду. «Лэнд» достаточно быстро превратился в финансово-промышленную группу, в которую входили финансовая компания, банк, производственные предприятия, ритейл и другие активы. Но со временем собственники сконцентрировались на развитии продуктового ритейла, а другие активы были проданы.

- Юридический бизнес отделился от группы?

- Да. Первые клиенты появились еще тогда, когда я работала руководителем юридической службы группы, еще в 1999 году. Спустя некоторое время для оказания юридических услуг было даже сформировано специальное подразделение, которое и стало основой нынешней юридической компании. Я считаю удачным такое развитие собственной карьеры. Региональный  инхаус быстро достигает карьерного потолка. Верх карьеры - стать главой юрдепартамента  или директором по правовым вопросам в крупной финансово-промышленной группе, а что дальше? Получается, что тебе 35-40 лет, а двигаться некуда.

- Можно перейти в другую финансово-промышленную группу на лучших условиях.

- Это ничего не решает. Таких групп в успешном регионе типа моего Новосибирска не более 10-15, и переход по сути дела ничего не дает. Мне повезло: я смогла уйти в самостоятельное плавание со сформировавшейся командой, реальным опытом сопровождения крупных проектов и клиентским портфелем.

- Но какой-то фундамент все-таки был? Например, вы поработали секретарем в суде.

- Ключевой опыт был получен именно во время работы в финансовой группе. Придя работать в финансовую компанию единственным юристом, через несколько лет я выросла вместе со своим работодателем. Формировалась юридическая служба под разные направления бизнеса. Я многому научилась за этот период: и работать в режиме стресса, и управлять персоналом, и принимать ответственные решения. Что касается опыта работы в суде, то он прежде всего был важен для правильного выбора профессии.

Надо понимать и особенность юридического образования в Новосибирске. Когда я закончила школу, у нас вообще не было очного юридического образования. Поэтому после обучения будущие юристы шли работать в суд, в прокуратуру, в милицию, одновременно поступая на вечернее или заочное отделение юрфака. Последствия такого положения дел работодатели региона пожинают до сих пор.

- Как?

- Многие работодатели до сих пор помнят те времена, когда выпускник вуза уже имел как минимум пятилетний опыт работы. Может быть, поэтому сейчас трудно устроиться на работу выпускникам юридических вузов. Все хотят, чтобы человек имел опыт. И я пошла секретарем в суд как раз для того, чтобы получить стаж работы по специальности.

- Сегодня ситуация в новосибирских вузах изменилась?

- Да, сейчас можно учиться и на дневном отделении. Однако разнообразие юридических факультетов удручает. Сегодня, как и по всей стране, юристы выходят из стен любых ВУЗов: и технических, и сельскохозяйственных.

- Когда во время учебы в вузе вы хлебнули юридической работы, неужели не возникало желания все бросить?

- Был момент, когда я не хотела работать. Думала, что буду сидеть дома и заниматься хозяйством.

- Так почему отказались от этого?

- Муж сказал, что не нужно зарывать в землю талант и характер. Сначала я обиделась, но жизнь показала, что он прав.

- Как вы выделили юридический бизнес из финансово-промышленной группы?

- Когда появились первые клиенты, обращающиеся за юридическими услугами,  я зарегистрировалась в качестве индивидуального предпринимателя, а в позже получила статус адвоката. В связи с расширением клиентской базы и появлением персонала, оказывающего юридические услуги, в 2003 году была зарегистрирована Юридическая компания «Лэнд». Причем в форме открытого акционерного общества.

- Зачем?

- Логика была такой: во-первых, в то время это была одна из форм, при которой в уставе не должны были содержаться сведения об учредителях и акционерах общества. А, во-вторых (смешно сейчас об этом говорить, конечно), я думала, что если по каким-то причинам юрлицо станет ненужным, мы его продадим.

- Подождите, вы полагали, что если дело провалится, вы продадите юрлицо, правильно я понимаю?

- Ну скорее не продадим, а сменим название и внутри финансовой группы оно будет использовано для других видов деятельности… Все-таки оказание юридических услуг было далеко не приоритетной задачей.

- Как прошел для вас уход в «самостоятельное плавание»?

- Скажу честно – сложно. Несмотря на уже сложившуюся клиентскую базу, опыт и даже некий профессиональный авторитет, я считала, что многое потеряла. Понимания о том, что развиваться надо именно в сфере юридического бизнеса не было вообще. Опыта общения с коллегами, которые бы подняли уверенность в себе, тоже. Фактически, после начала самостоятельной практики какое-то время я чувствовала потерю статуса и нестабильность своего положения.

- Почему?

- У нас в регионе юристы традиционно не хотели работать в юридических фирмах. До 2005 года все стремились в банки, финансовые компании, на предприятия. В фирмы шли только те, кто не мог устроиться в других местах. Ко мне на собеседование даже приходила алкоголичка, которая рассказывала, что знает, как не просто заманить клиента, но и заставить его заплатить, несмотря на то, что юруслуги никому не нужны.В этом были виноваты сами юридические компании: никто не предлагал достойные условия труда, стабильность и развитие.

- От ОАО вы со временем, вероятно, отказались?

- Конечно. Мы устали сдавать отчетность и стали ЗАО «Юридическая компания «Лэнд».

- Как распределили доли?

- Скажем так: фактическое распределение акций не соответствует партнерскому соглашению.

- Это доставляет какие-то проблемы?

- Да. Хочется выстроить лестницу, когда любой новый сотрудник видит, как ему пройти путь от стажера до партнера. К сожалению, сегодня это невозможно. Сейчас партнерские отношения строятся не на базе юридического распределения долей, а на основе устных договоренностей.

- Вам не кажется, что проблема тянется еще с советских времен?

- Так и есть. Корень проблем – адвокатская индивидуализация. Большинство региональных фирм сегодня состоит из 3-4 партнеров и секретаря. И эта модель направлена не на развитие, а на минимизацию затрат, что неправильно.

- Может быть, это и неплохо для региональных юрфирм?

- Любая деятельность должна иметь финансовый результат, достигнутый при добросовестной конкуренции, поэтому я против ситуации, сложившейся в современной адвокатуре.

- Но все и так прекрасно понимают, что адвокат ведет коммерческую деятельность, нет?

- Не переносите наши представления на весь рынок. Не все понимают. Думаю, проблема современной адвокатуры – не в том, что кто-то плохо регулируется, а в том, что надо заставить работать те законы и правила, которые есть сегодня. Почему-то никому не приходит в голову проверить, как адвокаты платят налоги. Разумно было предложить адвокатам сделать публичными финансовые показатели деятельности. Специалист высокого класса никак не может получать 10 тысяч рублей в месяц! Между тем, по официальным данным многих региональных палат, ежемесячный доход адвокатов декларируется именно в таких суммах.

- Вы хотите сказать, что пересмотреть следует систему целиком?

- Да. Например, меня за мою деятельность вызвали на ковер. Дело в том, что у меня 15 стажеров и помощников адвоката. Адвокатская палата Новосибирской области почему-то не приняла такое положение дел и попыталась меня наказать. Как я потом поняла, причиной негатива явился тот факт, что по разработанным самой же адвокатской палатой правилам адвокат имеет право брать со своих стажеров деньги за проведение стажировки! И меня заподозрили в корысти.

Но тот же закон об адвокатуре говорит, что к отношениям адвоката и его стажеров и помощников применяются правила о трудовых отношениях, то есть именно адвокат, как работодатель, должен платить заработную плату своим работникам, но по правилам адвокатской палаты эти обстоятельства могут как совмещаться, так и быть прямо противоположными ! Естественно, прямых оснований для того, чтобы наказать меня, нет, но попортить кровь за такую организацию труда вполне возможно.

- Вы против адвокатской монополии?

- Я за профессиональную монополию. Как можно серьезно говорить о какой-то адвокатской монополии при сегодняшнем состоянии адвокатуры, если открываешь в «Вестнике адвокатской палаты» отчет о работе одной из коллегий Адвокатской палаты Новосибирской области, а он начинается со слов «вечерело»? Разве это серьезно?

- Нет ли у вас ощущения, что то, о чем вы говорите, - просто проблемы конкретного региона и конкретной палаты?

- Нет. Я много времени трачу на общение с коллегами из разных городов и стран и могу сказать, что проблемы везде одинаковы.

- А если проблема не в ситуации, а в людях? Может, вы еще не до конца сформировали свою команду?

Уверяю вас, если я вдруг увижу человека, который сможет придти ко мне на фирму и помочь ее правильно структурировать, я обязательно позову его.

- Вы говорите об объединении с другой юрфирмой?

- Нет. Слияния, о которых я знаю, не очень удачны. А те, что удались (пример, за который могу ручаться, – белорусская фирма «Степановский, Папакуль и партнеры»), удались не благодаря внедрению каких-то специальных технологий, а благодаря правильным договоренностям.

- Каков оборот «Лэнда»?

- По 2011 финансовому году данных пока нет, а в 2010 финансовом году выручка составила чуть более 30 миллионов рублей при 15 штатных юристах.

- Получается, что в расчете на одного юриста вы получаете почти 2 миллиона выручки. Для региональной юрфирмы это очень неплохой показатель. И знаете, больше всего в этом отношении меня удивляют не цифры, а то, что вы совершенно спокойно о них рассказываете. Не все юристы поступают так.

- Что в этом странного? Если мы рассуждаем о судьбах отрасли и о том, что необходимо менять, нужно начинать с себя. Я, как выходец с финансового рынка, считаю финансовую открытость одним из конкурентных преимуществ. Раскрывая финансовые показатели, мы говорим другим о том, что есть люди, которые нам доверяют и платят. Кроме того, сейчас раскрытие финансовых показателей для многих компаний считается признаком хорошего тона. Мы тоже так считаем.

- Каков в вашем клиентском портфеле процент субподряда для крупных московских фирм?

- Совершенно незначителен, не больше 2%. Вообще представления о том, что региональный юрбизнес существует исключительно благодаря заказам из Москвы, абсолютно ошибочно. Не думаю, что открываю кому-то Америку: тот же самый Олег Тимофеев в своем посте на LEXPRO говорит о том же.

- А московские юрфирмы никогда не интересовались поглощением «Лэнда»?

- Гипотетический интерес, конечно, был. Но скорее был интерес не к поглощению какой-то конкретной региональной компании, а к тому, что многие крупные игроки рынка имели в стратегических планах региональное развитие, в том числе рассматривая возможность поглощения региональных игроков. До конкретных переговоров ни разу не доходило. В  данном случае опять-таки возникает проблема структурирования подобных сделок и оформления понятийных договоренностей, о которых мы говорили. Я не уверена, что такое возможно на данном этапе нашего развития.

- По-моему, сложно ручаться, не попробовав.

- Я пробовала. Мы ведь тоже как один из способов развития рассматриваем возможность объединения с кем-то из местных игроков. Фирмам, которые интересовали меня с точки зрения слияния, я давала субподряд, чтобы посмотреть, как они работают. После этого все вопросы снимались: желание объединиться, к сожалению, сразу пропадало. А еще чаще оно пропадало уже при попытках провести переговоры о субподряде.

- Речь о новосибирских фирмах?

- Да. На самом деле меня больше всего пугает другое: в России нет единого юридического рынка: есть несколько параллельных юридических миров, которые даже не пересекаются. Есть компании, работающие честно (их меньшинство) и продающие профессиональные услуги, а есть фирмы, не уступающие, а чаще и выигрывающие по оборотам, под видом юридических услуг продающие «волшебство», работающие «по-черному», предлагающие договоренности, подкупы, взятки. И этим же, кстати, объясняющие свои неудачи в тех или иных вопросах: всегда можно сослаться, что другая сторона заплатила больше. Такие игроки серьезно дискредитируют всех. Если что-то сделать с этим, решить остальные проблемы будет намного проще.

Беседовал Александр Московкин

Код для вставки в блог