Адвокатская монополия vs бизнес-юристы?

Вопрос об адвокатской монополии стоит уже достаточно давно, однако он почти всегда обсуждается в плоскости определения статуса юриста. При этом все забывают о необходимости оказания гражданам квалифицированной юридической помощи, предусмотренной ст.48 Конституции РФ. Создаются союзы юристов, которые желают выработать стандарты оказания юридической помощи, но сколько таких структур, столько и правил.

Именно поэтому Минюст разработал программу «Юстиция». У так называемой адвокатской монополии есть и сторонники, и противники, но такое радикальное разделение нельзя считать правильным.

Сегодня настала необходимость признать, что лица, профессионально вовлеченные в оказание юруслуг нередко являются корпоративными структурами, аффилированными с коммерческими организациями и отдельными физическими лицами. Вести профессиональную конкурентоспособную практику в форме существующих адвокатских образований либо невозможно, либо сложно. Но признание, либерализация форм адвокатской практики при неуклонном соблюдении принципов независимости, уважения интересов клиента и интересов правосудия, должны притянуть в адвокатуру ответственных профессионалов.

Действующий адвокатский закон и вслед за ним Кодекс профессиональной этики адвоката ориентируется на традиции присяжной адвокатуры и служит добротной основой лишь для работы индивидуальных адвокатов. Однако модель индивидуального предоставления услуг характеризует лишь один, причем далеко не самый эффективный, способ ведения юридической практики.

При принятии законодательства об адвокатуре в 2002 году никто не задался целью проанализировать рынок и современные модели оказания юридической помощи, которые, кстати, на тот момент существовали в России как минимум десять лет. Вне интересов законодателя и, соответственно, за чертой адвокатуры остались юридические фирмы с выработанной системой управления. Такая модель была в большей степени свойственна профессионалам, оказывающим консультационные услуги для бизнеса. Все это привело к нежеланию весьма солидных юридических практик встать в ряды адвокатуры (с оговоркой: эра «обязательного представительства» в арбитражных судах, длившаяся до известного решения Конституционного Суда, а также весьма либеральные условия «легализации» адвокатского статуса в новых палатах привели в адвокатуру многих лидеров сегодняшних крупнейших юридических фирм).

Ряд успешных адвокатов параллельно адвокатским образованиям создали юридические лица, оказывающие юруслуги, которые смогли развить свои практики до очень высокого профессионального уровня. Большинство же в адвокатских палатах устойчиво имели адвокаты, преимущественно занимающиеся уголовной, а точнее так называемой «общей» практикой, потому что именно этой группе присуща индивидуальная, «личная» модель оказания услуг.

Сегодня же необходимо отказаться от исключительно индивидуальной адвокатской деятельности в России и признать возможным заключение соглашений между доверителем и юридическим лицом, что пока невозможно.

Принимая все больше клиентских поручений, мы вынуждены набирать помощников и стажеров адвоката, юристов, которые работают в рамках заключенного с адвокатом соглашения, но под его контролем. Да, адвокат обязан лично исполнять соглашение и может быть привлечен к ответственности за фактическое отстранение от работы с клиентом. Но это не означает, что он не может делегировать выполнение задач (разумеется, при обязательном сохранении ответственности) другим лицам, что позволит повысить эффективность предоставления услуги.

Ответственному профессионалу необходимо расширять штат, привлекая и адвокатов, и не адвокатов. И любое ограничение на привлечение помощников и стажеров по сути признано недопустимым Экспертно-методической комиссией Совета Федеральной палаты адвокатов еще 30 июня 2009 года. Однако реальных подвижек в легализации такой практики до сих пор нет.

Для развития практик нам необходимы адвокаты, но адвокатов мы не имеем права принять на работу: мы обязаны взять их партнерами. Эта практика в современной адвокатуре выглядит наивной. В корпоративных документах (в частности, в партнерском договоре между членами адвокатского бюро) невозможно ранжировать статус партнеров.

Правильно ли, что прекращение статуса партнера, являющегося основателем успешной коллегиальной практики со сложившейся репутацией, приводит к выплате ему лишь внесенного вклада, а не реальной капитализированной доли? Думаю, ответ очевиден. Вот и приходится адвокатам, желающим развивать свой бизнес, организовывать коммерческие организации, вырабатывать механизмы регулирования капитала и трудовых кадров формально нарушать букву кодекса профессиональной этики адвоката.

На сегодняшний день адвокатская деятельность по-прежнему является не предпринимательской. При этом в законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» нет запрета на учреждение коммерческих или некоммерческих организаций. Однако в Кодексе профессиональной этики адвоката содержится запрет на участие в организациях, оказывающих юридические услуги.

Неспособность адвокатуры выработать единый подход приводит к необходимости обращаться за толкованием в судебные органы, что, на мой взгляд, умаляет принцип независимости и саморегулирования адвокатуры. Могу привести такой пример: судебные органы пришли к выводу, что адвокату вообще нельзя участвовать в любых коммерческих организациях. На мой взгляд, необходимо предоставить возможность Федеральной Палате адвокатов (а ей – воспользоваться такой возможностью) формировать единую практику толкования и применения данного ограничения. Возможно, это потребует пересмотра сложившегося распределения полномочий между Федеральной палатой адвокатов и региональными палатами.

Код для вставки в блог